Двор Хаоса Глава 12 |
||
Я следил. На высотах вокруг меня царило великое безмолвие. Все войска
остановились и смотрели на процессию. Даже пленники с Двора, окруженные
сталью, обратили свое внимание в эту сторону.
Возглавляемая бледными трубачами, выехала масса всадников, верхом на
белых жеребцах, неся знамена, некоторые из которых я не узнал, позади
человека-существа, несшего Эмберский штандарт с Единорогом. За ними
последовали новые музыканты, некоторые играли на таких инструментах, каких
я никогда прежде не видывал.
За музыкантами маршировали рогатые, человекообразные существа в
светлых доспехах, длинные колонны их, и примерно каждый двадцатый нес
перед собой огромный факел. держа его высоко над землей.
Тут до нас докатился глухой шум, медленный, ритмичный, возвеличенный
катящийся под нотами труб и звуками музыкантов, и я понял, что
солдаты-пехотинцы пели.
Много времени, казалось, прошло, когда эта масса прошествовала по
тому черному пути через отдаленную дорогу ниже нас, и все же ни один из
нас не шолохнулся и ни один из нас не заговорил. Они прошли с факелами,
знаменами, музыкой и пением, и, наконец, они подошли к краю бездны и
продолжали идти по почти невидимому продолжению того темного большака, с
факелами, горящими теперь на фоне черноты, освещая им дорогу. Музыка стала
сильнее, несмотря на расстояние, со все новыми и новыми голосами,
добавлявшимися к тому хору, покуда авангард продолжал выступать из этого
сверкающего молниями грозового занавеса. Проходил случайный раскат грома,
но он не мог заглушить этого; ни напавшие ветры загасить хоть один факел,
насколько я мог видеть. Движение обладало гипнотическим воздействием.
Казалось, что я следил за процессией бесчетные дни, наверное, годы, слушая
мотив, который я теперь узнал.
Вдруг через грозовой фронт пролетел дракон, и еще один, и еще.
Зелено-золотисточерные, как старое железо, я наблюдал, как они парят на
ветрах, поворачивая головы, чтобы выпустить огненные вымпелы. Позади них
сверкали молнии и они были ужасающими и великолепными, и неисчислимого
размера. Под ними шло небольшое стадо белого рогатого скота, ревя и
выбивая дробь своими копытами. Среди них были всадники, щелкавшие длинными
черными бичами.
Затем пошла процессия истинно зверинных войск из Отражений, с
которыми Эмбер иногда торговал - тяжелых, чешуйчатых и когтистых - играя
на инструментах вроде волынок, чьи завывающие свисты доносились до нас с
трепетом и пафосом.
Они промаршировали дальше и появились новые факельщики и новые войска
со своими цветами. Мы следили, как они проходят и улетают своей дорогой в
далекое небо, сияющая миграция светлячков, и их конечная Цитадель - та
черная, называемая Двором Хаоса.
Шествию, казалось, нет конца, я потерял всякий счет времени, но
грозовой фронт, странное дело, не наступал, когда продолжалось все это. Я
даже несколько потерял свое чувство личности, настолько я был захвачен
процессией, проходящей мимо нас. Это, знал я, было событием, которое не
могло повториться никогда.
Светлые летающие существа проносились над нами, а темные проплывали
повыше.
Там были призрачные барабанщики, существа из прозрачного света и стая
летающих машин, я увидел всадников, облаченных во все черное, верхом на
самых разных зверях, крылатые драконы зависли в небе. И звуки - топот
копыт и ног, пение и завывание, барабаны и трубы - выросли в могучую
волну, омывавшую нас.
Затем, когда мои глаза прошли вдоль этих шеренг, из сверкающего
занавеса появилась новая фигура. Это была повозка, вся задрапированная
черным, влекомая парой черных коней. В каждом углу появлялся посох,
пылавший голубым огнем, и на ней покоилось то, что могло быть только
гробом, завернутым в наш флаг с Единорогом. Возницей был горбун,
облаченный в пурпурно-оранжевые одежды, и даже на этом расстоянии я знал,
что это был Дворкин.
"Значит, таким вот образом, - подумал я. - Не знаю почему, но это
как-то укладывается, укладывается, что ты теперь путешествуешь на прежнюю
Родину. Было многое, что я мог сказать тебе, пока ты жил, но мало было
когда-нибудь сказано правильных слов. Теперь все кончено, потому что ты
мертв. Так же мертв, как все те, кто ушел в это место до тебя, куда скоро
могут последовать остальные из нас. Я сожалею. Лишь после всех этих долгих
лет, когда ты принял другое лицо и облик, я, наконец, узнал тебя, стал
уважать, и даже стал относиться к тебе с симпатией - хотя и в этом образе
ты был хитрым старым ублюдком. Было ли ганелоновское "Я" все время
настоящим тобой или оно было еще одной формой, принятой ради удобства,
старый изменитель Облика? Я никогда не узнаю, но я хотел бы узнать, что
увидел тебя, наконец, таким, каким ты был, что я встретил того, к кому
относился с симпатией, кому мог доверять, и что это был ты. Я желал бы,
чтобы я смог узнать тебя лучше, но и на том спасибо..."
- ...отец? - тихо произнес Джулиан.
- Он хотел, чтобы его отвезли за Двор Хаоса в окончательную тьму,
когда, наконец, придет его время, - сказал Блейз. - Так мне однажды
рассказал Дворкин. За пределы Хаоса и Эмбера, в место, где никто не царит.
- И так оно и есть, - сказала Фиона. - Но есть ли где-то порядок за
стеной, через которую они прошли? Или гроза быдет продолжаться вечно? Если
он преуспел, она лишь приходящее явление и мы в безопасности. Но если нет...
- Это не имеет значения, - вмешался я, - преуспел он или нет, потому
что я преуспел.
- Что ты имеешь в виду? - спросила она.
- Я считаю, что он потерпел неудачу, - объяснил я. - Что он был
уничтожен прежде, чем сумел отремонтировать старый Лабиринт. Когда я
увидел надвижение этой грозы, на самом деле я испытал часть ее, я
сообразил, что никак не смогу вовремя поспеть сюда с Камнем, который он
отправил мне после своих усилий. Брандт всю дорогу пытался отнять его.
Может это подало мне мысль. Это было самое трудное, что я когда-либо
делал, но я преуспел. Мир должен удержаться от распада, выживем ли мы или
нет. Брандт отнял у меня Камень как раз тогда, когда я завершил его. Но я
оправился от его нападения и сумел воспользоваться Лабиринтом, чтобы
спроецировать себя сюда. Так что Лабиринт по-прежнему существует, что бы
там еще ни произошло.
- Но, Корвин, - спросила Фиона, - что если отец преуспел?
- Я не знаю.
- Я так понимаю, - сказал Блейз, - из того, что рассказал мне
Дворкин, что два различных Лабиринта не могут существовать в одной и тойже
вселенной. Те, что в Рэмбе и на Тир-на Ногъте не в счет, будучи только
отражениями нашего...
- Что же случиться? - спросил я.
- Я думаю, что произойдет откол, основание нового существования
где-то.
- Каким же будет его воздействие на наш собственный?
- Либо всеобщая катастрофа, либо вообще никакакого воздействия, -
высказала свое мнение Фиона. - Я могу доказать любой вариант.
- Тогда мы вернулись прямо туда, откуда начали, - сказал я. - Либо
все должно вскоре развалиться, либо все должно устоять.
- Кажется так, - согласился Блейз.
- Это не имеет значения, если нас все равно не станет после того, как
эта волна доберется до нас, - рассудил я. - А она доберется.
Я снова венул свое внимание похоронному кортежу. За повозками
появились новые всадники, за которыми последовали марширующие барабанщики.
Затем вымпелы и факелы и длинные ширенги солдат-пехотинцев. Пение все еще
доносилось до нас, и далеко, далеко за бездной процессия, казалось, могла,
наконец, добраться до той темной цитадели.
"Я так долго ненавидел тебя, в столь многом тебя винил. Теперь с этим
покончено и ничего из этих чувств не осталось. Вместо этого ты даже хотел,
чтобы я был королем, работа, для которой, как я теперь вижу, я не гожусь.
Я вижу, что я, в конце концов, чтото значил для тебя. Я никогда не скажу
другим. Достаточно знать мне самому. Но я никогда не смогу думать о тебе в
том же духе. Твой образ уже теряет четкость. Я вижу лицо Ганелона там, где
должно быть твое. Он был моим товарищем, он рисковал ради меня своей
головой. Он был тобой, но другим тобой - тобой, которого я не знал.
Сколько жен и врагов ты пережил? Много ли у тебя было друзей? Думаю, что
нет. Но было с тобой столько того, о чем мы ничего не знали. Я никогда не
думал, что увижу тебя, отошедшим в другой мир. Ганелон - отец - старый
друг и враг, я прощаюсь с тобой. Ты присоединишься к Дейдре, которую я
любил. Ты сохранил свою тайну. Покойся с миром, если такова твоя воля. Я
даю тебе эту увядшую розу, пронесенную мной через ад, бросив ее в бездну.
Я оставляю тебя розам и вывернутым цветам в небе. Я буду скучать по тебе..."
Наконец, долгое шествие подошло к концу, последние марширующие
появились из занавеса и двинулись прочь. Молнии все еще сверкали, дождь
все еще лил и громыхал фром. Но ни один член процессии, насколько я мог
вспомнить, не казался промокшим. Я стоял на краю бездны, наблюдая, как они
проходят. На моем плече лежала рука. Сколь долго она была тАм - не могу
сказать. Теперь, когда прохождение завершилось, я понял, что грозовой
фронт снова наступает.
Вращение неба приносило, казалось, на нас больше темноты. Слева от
меня раздались голоса. Они, кажется, говорили долгое время, но я не слышал
их слов. Я понял, что весь дрожу, что у меня все болит, что я едва держусь
на ногах.
- Пойди приляг, - предложила Фиона. - Семья и так достаточно
сократилась для одного дня.
Я позволил ей увести меня от края, спросив:
- Это действительно составляет какую-то разницу? Сколько у нас,
по-твоему, времени?
- Мы не обязаны оставаться здесь и дожидаться ее, - ответила она. -
Мы перейдем через темный мост в Двор. Мы уже сломали их оборону. Гроза
может до туда не добраться. Она может остановиться здесь, у бездны. В
любом случае нам следует увидеть отбытие отца.
Я кивнул.
- У нас, кажется, будет мало выбора, кроме как быть послушными до
конца.
Я улегся и вздохнул. Если что-нибудь, так я чувствовал себя еще
слабее.
- Твои сапоги... - сказала она.
- Да.
Она стянула их. Мои ступни побаливали.
- Спасибо.
- Я достану тебе немного еды.
Я закрыл глаза. И задремал. Слишком много образов играло у меня в
голове, чтобы составить связный сон. Не знаю, сколько это продолжалось, но
старый рефлекс привел меня в состояние бодрствование при звуке
приближающегося коня. Затем над моими ликами прошла тень.
Я поднял взгляд и посмотрел на закутанного всадника, молчаливого,
неподвижного. Меня разглядывали.
Я ответил таким же взглядом. Не было ни одного угрожающего жеста, но
в этом взгляде было чувство антипатии.
- Вот лежит герой, - произнес мягкий голос.
Я ничего не сказал.
- Я сейчас могла бы легко убить тебя.
Тут я узнал голос, хотя понятия не имел о причине таких чувств.
- Я наткнулась на Бореля, прежде чем он умер, - сказала она. - Он
сказал, как подло ты взял над ним верх.
Я ничего не смог с этим поделать, я не мог сдержать его. Сухой смешок
поднялся в моем горле. Из всех глупых вещей нашла из-за чего
рассраиваться. Я мог бы сказать ей, что Борель был намного лучше
экипирован и намного свежей, чем я, и что он подскакал ко мне, ища драки.
Я мог бы сказать ей, что не признаю правил, когда на кону моя жизнь, или
что не считаю войну игрой. Я мог бы сказать великое множество вещей, но
если она не знала уже их, они не составят ни малейшей разницы. Кроме того,
ее чувства были уже очевидными.
Так что я просто сказал одну из великих ритуальных истин:
- Во всякой истории есть больше, чем одна сторона.
- Я решила выбрать ту, которую имею, - сказала она мне.
Я подумал о пожатии плеч, но они у меня слишком болели.
- Ты стоил мне двух самых важных людей в моей жизни.
- О? Я огорчен за тебя, Дара.
- Ты - не то, во что меня заставили поверить, я видела в тебе истинно
благородного человека - сильного, и все же понимающего и иногда немного.
Приверженного чести...
Гроза, теперь уже намного ближе, сверкнула у нее за спиной. Я подумал
о чем-то пошлом и высказал это. Она пропустила это мимо ушей, словно и не
слышала меня.
- Теперь я ухожу, - сказала она. - Обратно к своему собственному
народу. Вы пока что одержали победу, но вот там, - она показала в сторону
грозы, - находится Эмбер.
Я мог только смотреть, не сводя глаз. Не на бушующие стихии, на нее.
- Я сомневаюсь, чтобы там осталось что-то от моей верности стране,
чтобы я могла отречься от нее, - продолжала она.
- А как насчет Бенедикта? - мягко спросил я.
- Не... - начала было она и отвернулась. И затем, после молчания: - Я
не верю, что мы когда-нибудь встретимся вновь, - бросила она и конь унес
ее влево от меня, в направлении Черной Дороги.
Циник мог бы решить, что она просто выбрала свой жребий быть с тем,
на что она теперь смотрела, как на победившую сторону, так как Двор Хаоса,
вероятно, уцелеет. Я же просто не знал. Я мог думать только о том, что
увидел под ее капюшоном. Это было не человеческое лицо.
Но я повернул голову и смотрел ей вслед, пока она не исчезла. С
исчезновением Дейдры, Брандта и отца, а теперь и с расставанием с Дарой, в
таких отношениях, мир стал куда более пустым, что бы там от него ни
осталось.
Я снова лег и вздохнул. Почему бы просто не остаться здесь, когда
отбыли другие, ждать, когда гроза окатит меня, и уснуть... и раствориться?
Я подумал о Хуги. Не переварил ли я его бегство от жизни так же, как и его
мясо? Я так устал, что это казалось самым легким курсом...
- Вот, Корвин.
Я снова задремал, хотя только на минуту. Фиона опять стояла рядом со
мной, вместе с пищей и флягой. С ней кто-то был.
- Я не желала перебивать вашу аудиенцию, так что я подождала.
- Ты слышала? - спросил я.
- Нет. Но могу догадаться, поскольку она ускакала. Вот.
Я проглотил немного вина, уделил свое внимание мясу, хлебу. Несмотря
на мое душевное состояние, они показались мне очень вкусными..
- Мы скоро трогаемся, - сказала она, бросив взгляд на бушующий
грозовой фронт. - Ты можешь держаться в седле?
- Думаю, что да, - сказал я.
Я глотнул еще немного вина.
- Но слишком много всего произошло, Фи, - сказал я ей. - Я
эмоционально онемел. Я вырвался из сумасшедшего дома на Отражении. Я
обманывал людей и убивал людей. Я отваевывал свою память и пытался
поправить свою жизнь. Я нашел свою семью и обнаружил, что люблю ее. Я
примирился с отцом. Я сражался за корону. Я испробовал все, что знал,
чтобы удержать мир от разпада. Теперь похоже, что все это ни к чему не
привело и у меня не осталось достаточно духу, чтобы скорбеть дальше. Я
онемел. Прости меня.
Она поцеовал меня.
- Мы еще не разбиты, ты снова станешь собой, - сказала она.
Я покачал головой.
- Это вроде последней главы "Алисы", - сказал я. - Если я крикну: "Мы
всего навсего ведь колода Карт!", то чувствую, что все мы подымаемся в
воздух и полетим, набором разрисованных картинок. Я не еду с вами.
Оставьте меня здесь. В любом случае я всего лишь Джоккер.
- Прямо сейчас я сильнее, чем ты, - заметила она. - Ты едешь.
- Это нечестно, - мягко заметил я в ответ.
- Приканчивай еду. Время еще есть.
Когда я это сделал, она продолжила:
- Твой сын, Мерлин, ждет встречи с тобой. Я хотела бы позвать его
сейчас сюда.
- Пленник?
- Не совсем. Он не участвовал в битве. Он просто прибыл не так давно,
прося встречи с тобой.
Я кивнул и она ушла. Я забросил еду и сделал еще один большой глоток
вина. Я попросту стал нервничать. Что бы вы сказали взрослому сыну, о
существовании которого лишь недавно узнали? Я терялся в догадках, насчет
его чувств ко мне. Я гадал, знал ли он о решении Дары? Как мне следует
вести себя с ним?
Я следил, как он приближается ко мне от места, где скопились мои
родственники, дальше влево от меня. Я гадал, почему они так вот
предоставили меня самому себе. Чем больше визитеров я принимал, тем
очевиднее это становилось. Я гадал, не задерживаются ли они с отправлением
из-за меня. Влажные ветры грозы становились все сильней. Он глядел на меня
во все глаза, когда подходил, без всякого особого выражения на этом лице,
так сильно похожим на мое собственное. Я гадал, как теперь чувствует себя
Дара, когда ее пророчество о разрушении, кажется, исполнилось. Я хотел бы
знать, как сложились ее отношения с этим парнем. Я хотел бы знать... много
чего.
Он нагнулся вперед и сжал мне руку.
- Отец... - произнес он.
- Мерлин... - я посмотрел ему в глаза. Я поднялся на ноги, все еще
держа его руку.
- Не вставай.
- Да. Ладно, - я прижал его к себе, а затем отпустил. - Я рад. Выпей
со мной, - я предложил ему вина, частично чтоб прикрыть свое отсутствие
слов.
- Спасибо.
Он взял флягу, отпил немного, и отдал обратно.
- Твое здоровье, - сказал я и пригубил сам. - Сожалею, что не могу
предложить тебе кресло.
Я опустился на землю, он сделал то же самое.
- Никто из других, кажется, не знает, что именно ты сделал, - сказал
он. - Кроме Фионы, которая сказала только, что дело это было очень
трудное.
- Не имеет значения, - отмахнулся я. - Я рад, что сумел добраться
сюда, если и не по какой иной причине, чем эта. Расскажи мне о себе,
сынок. Каков ты? Как обошлась с тобой жизнь?
Он отвел взгляд.
- Я прожил недостаточно долго, чтоб сделать слишком много.
Мне было любопытно, обладал ли он способностью менять облик, но я
воздержался от вопросов на эту тему. Нет смысла искать наши различия,
когда я только встретился с ним. Я сказал:
- Я понятия не имею, на что это похоже. Вырасти при Дворе.
Он в первый раз улыбнулся.
- А я понятия не имею, на что это было бы похоже в любом другом
месте. Я был достаточно отличным от других, чтобы быть предоставленным
самому себе. Меня обучали обычным вещам, каким положено знать дворянину -
магии, оружию, ядам, верховой езде, танцам. Мне говорили, что в один
прекрасный день я буду править в Эмбере. Это больше не истинно, не так ли?
- В предвиденном будущем это кажется не слишком вероятным, -
подтвердил я.
- Хорошо, - ответил он. - Это - единственное, чего я не хочу делать.
- А что ты хочешь делать?
- Я хочу пройти Лабиринт в Эмбере и приобрести власть над
Отражениями, как мать, так, чтобы я мог погулять там, посмотреть
незнакомые достопримечательности и делать разные вещи. Ты думаешь, смогу?
Я пригубил еще вина и пердал флягу ему.
- Вполне возможно, что Эмбер больше не существует. Все зависит от
того, преуспел ли твой дед кое в чем, что он попытался сделать - а его
больше нет, чтобы рассказать нам, что случилось. Но так или иначе,
Лабиринт есть. Если мы переживем эту грозу, я обещаю тебе, что найду тебе
новый Лабиринт, дам тебе наставления и прослежу, как ты пройдешь его.
- Спасибо, - поблагодарил он. - А теперь ты не расскажешь мне о своем
путешествии сюда?
- Позже, - пообещал я ему. - Что тебе рассказывали обо мне?
Он отвел взгляд.
- Меня учили многого не любить в Эмбере. Тебя меня научили уважать,
как отца, но мне всегда напоминали, что ты был на стороне врага, - и снова
пауза. - Я помню тот раз в дозоре, когда ты явился в это место и я
обнаружил тебя, после твоей схватки с Кваном. Мои чувства были смешанными.
Ты только что убил того, кого я знал, и все же - я вынужден был
восхититься тем, как ты держался. Я увидел свое лицо в твоем собственном.
Я захотел узнать тебя получше.
Небо полностью провернулось и над нами была теперь тьма. Это
подчеркивало постоянное наступление сверкающего молниями грозового фронта.
Я нагнулся вперед и, протянув руку к сапогам, принялся натягивать их.
Скоро придет время начинать наш отход.
- Нам придется продолжить разговор на твоей родной земле, - сказал я.
- Близится время бежать от грозы.
Он повернулся и оглядел стихии, а затем снова посмотрел через бездну.
- Я могу вызвать пленочную дорожку, если пожелаешь.
- Один из тех дрейфующих мостов, по которому ты подъехал в тот день
нашей встречи?
- Да, - ответил он. - Они очень удобны. Я...
С направления моих собравшихся родственников, донесся крик. Когда я
посмотрел на них, ничего угрожающего, кажется, не собиралось возникнуть.
Поэтому я поднялся на ноги и сделал несколько шагов к ним, а Мерлин
поднялся и последовал за мной.
И тут я увидел ее, белая фигура, казалось, хватавшая воздух и
поднимавшаяся из бездны. Ее передние копыта ударили о край пропости и она
прошла вперед, а затем встала не двигаясь, оглядывая нас всех: наш
Единорог.
|
||
[ Назад ] [ Оглавление ] [ Далее ] |
||